Хозяин новой, рубленой из гладких сосновых бревен, бани был очень доволен: бригада нанятых им плотников-шабашников подвела сегодня стены под стропила.

Могли бы и раньше это сделать, да приехал хозяин недавно принимать работу,
и с бригадиром Стасом Брагиным забрались они на самую верхотуру, откуда хорошо были видны ряды новеньких разноэтажных коттеджей, высоких и разномастных заборов, цветников, огородов и бань, разбросанных по пологому берегу протекающей тут речушки.

Хозяин долго и молча оглядывал открывшийся перед ним вид и вдруг дернул бригадира за рукав его рабочей куртки.

– Послушай, Станислав Николаевич, – произнес он, показывая рукой на соседскую баню и будто делая какое-то открытие. – А ведь у соседа моего банька-то повыше будет. Или мне так показалось?

Станислав тоже глянул на покрытую уже листовым железом соседскую баню.

– Да, – ответил он чуть погодя. – На два венца.

– Ну, я и говорю... Так ты мою-то еще на три рядка подними, – хлопнул по плечу бригадира хозяин. – Можно?

– Можно-то можно. Только это уже дороже будет, Игорь Олегович.

– Об этом не беспокойся. Не обижу. Отдельно каждого премирую.

Сказал и сделал. Прикатив сегодня на своей иномарке с темными стеклами, Игорь Олегович даже и на баню подниматься не стал, а, поговорив с бригадиром и выдав ему на каждого по конверту с деньгами, отбыл в город.

– Ну что, орлы! – сказал бригадир стоявшей перед ним троице плотников, раздав деньги. – Отдыхаем до понедельника.

– Давно пора, – обрадовался ровесник бригадира Толя Забродин.

– Я уже забыл, как это и делается, – согласно вторил ему Виктор Басов.

– С чего начнем? – с готовностью глянул на бригадира самый молодой из плотников Генка Щукин. – В смысле отдыха. И когда?

– А прямо сейчас и начнем. Так что кладите деньги на книжку, на мою записную, по соточке для начала, – сказал Станислав и бросил на самодельный обеденный стол свой блокнот в синих корочках. – Потом ты, Гена, идешь в поселковую лавку... Вместе с Витей. А мы с Тохой будем вас тут ждать. Ведь сегодня еще и не обедали.

– Да и последний венец обмыть надо. По закону, по обычаю, – поддержал бригадира Тоха.

–  Мы разве против, – сказал Виктор, собирая деньги. – Законы соблюдать надо,
я человек законопослушный.

...Ходили гонцы недолго, благо магазин был рядом. И бригадир их похвалил, но Генка, однако, был недоволен.

– Могли бы и быстрее, – сказал он, доставая из сумки бутылку "Забористой"
и пакеты с закуской.

– А что случилось?

– Да в очереди впереди нас баба стояла. Долго выбирала того да этого. Потом долго искала в сумке кошелек, а потом стала еще и в нем копаться. Так и хотелось её из магазина выкинуть.

– Бесполезно... Тогда надо каждую вторую выбрасывать. Да и чего с бабами спорить – пусть живут, как хотят, – философски заметил бригадир.

– Это точно, – подтвердил Тоха, расстилая на столешнице старые газетные листы. – Мы лучше за их здоровье сейчас выпьем.

Когда скорая трапеза была готова, бригадир первым поднял свой пластмассовый стаканчик.

– Ну, братцы, за окончание очередного сруба и укладку последнего венца.

– Да чтобы стоял долго, – добавил Толик.

Все согласно кивнули и выпили. Потом пили за будущие стропила, за бригадира и новую работу, которую скоро ему предстоит для них искать.

– Слушай, Стас, – вдруг сказал бригадиру Тоха Забродин  и ткнул пальцем в газету на столешнице. – А ведь тут про тебя анекдот напечатан.

– Чего еще придумал?

– А вот послушай... Кричит на стройке одна баба другой: "Нинка, слышала – нашего-то бригадира триппером наградили!". А та ей отвечает: "Ну и дураки! Зачем дают – ведь все равно пропьет!"

– А почему это про меня? Меня ничем таким и другим прочим никогда не награждали... Хотя у нас Нинка-крановщица работала. Веселая такая баба была. Помнишь, как она однажды пришла на работу и говорит: "Ой, меня вчера под мостом изнасиловали, завтра опять пойду".

– Да ты чего, Стас? Это же анекдот.

– Так ведь и я про то же. А наша жизнь – что?

– Это правда, – вмешался в разговор Виктор. – Жизнь и есть первый анекдот... Вот однажды с моим знакомым пенсионером случай был... Да... Так вот, попал он в больницу с желудком и пошел я его, значит, навестить. Прихожу, а мне говорят, что Володю ночью увезли в дурдом. А что, спрашиваю, случилось? И мне рассказывают... Снится Володе ночью сон и чудится ему, что его, Володю Кабакова, вызывают срочно в Кремль, к самому президенту...

– К нынешнему?

– Нет... К тому, первому. Президенту алкашей всея Руси.

– Ну, а дальше-то?

– А дальше было так... Зашел Володя будто бы в какую-то светлую комнату, президент его встретил, в кресло усадил и говорит: "Уважаемый товарищ Кабаков. Я пригласил тебя как старого и верного члена нашего демократического движения". – "Так точно, – отвечает Володя. – Уже много лет я верой и правдой служу этому великому делу".  – "Готов ли ты еще послужить на благо народа?" – "Готов, товарищ президент, – отвечает Володя. – А в чем дело-то состоит?" – "А в том, – говорит президент, – что наша страна находится сейчас в очень трудном положении. У нас очень много проблем... Демократию-то нам установили, а что с ней делать – не сказали... Люди побежали за границу, сотни тысяч людей. Женщины стали меньше рожать, число разводов превысило число браков. Смертность народа превышает рождаемость и численность населения стремительно падает. Такого бардака у нас никогда не было. На карту, говорит, поставлено само существование нашего государства. Отечество в опасности. Надо поднимать рождаемость, и в связи с этим мы тут, в Кремле, посоветовались, и  я решил... Короче говоря, назначаю тебя, товарищ Кабаков, главным осеменителем нашей демократической страны". Володя с кресла вскочил, руки по швам сделал: "Спасибо, говорит, за доверие. Только почему меня-то выбрали?" – "А потому, что из всех честных членов движения остался один ты, товарищ Кабаков. Остальные Западу продались. На тебя только и надежда. А то придет еще какой-нибудь Раздолбайс со своим рубильником, да и повернет его не туда. И будут у нас рождаться дети-недоумки. А этого мы допустить не можем. Повторяю: надежда только на тебя". – "Доверие постараюсь оправдать, – сказал Володя. – Когда прикажете начинать?" – "Приступай немедленно, товарищ Кабаков. Это будет твоим вкладом в нашу демократию".

Володя думал недолго. Снял штаны и в соседней женской палате полез на первую попавшуюся кровать. Поднялся крик. Володю связали и милицию вызвали. А те ребята, как только с ним заговорили, то сразу поняли, что это не их клиент и увезли его в психушку. Такой вот анекдот из самой жизни.

– Да, – смеясь, изрек Тоха Забродин. – Бывают в жизни шутки, сказал индюк, слезая с утки.

Он взял со стола газетный лист с рекламой и предложил:

– А что, мужики, не сходить ли и нам на ледоход?

– Это еще куда? – Не понял бригадир.

– А вот тут адресов много, телефонов, то есть. Любой выбирай и бери девочку на свой вкус. Хоть Анжелику, хоть Клеопатру, или Веронику в сауне. Можно залезть даже на "Седьмое небо", а вот: "Жена на час" или "Огненная леди" на "Острове любви". Даже "Снегурочка" есть.

– Дай-ка я гляну, – заинтересовался бригадир.

Газетная страница была сплошь усеяна фотографиями девушек по вызову с номерами их телефонов и с именами-псевдонимами.

– О, да тут одни молодые леди.

– Все эти леди с приставкой буквы "бэ", – сказал Витя Басов.

– Ты, конечно, прав, Витя, но согласись, что они настоящие красотки. А?

– Не нами сказано: "Сквозь призму водки – все красотки".

– Ну, ты это уж очень грубо, Витя. Нельзя так о девушках, да к тому же о тех, с кем желание есть познакомиться поближе... А вот тебе, Гена, какие девочки больше нравятся? Толстые или тонкие?

– Такие... Полненькие.

– Почему?

– Так подержаться есть за что.

– Ну вот, еще один извращенец... Эх, была – не была. Я выбираю... Грацию... Хотя нет – Клеопатру. Ух ты, глаза разбегаются. А ты, Тоха?

– Моя – Огненная леди.

– Решено! – хлопнул в ладоши бригадир.

– Да вы чо, мужики! Серьезно, что ли? – удивился Виктор.

– Серьезней не бывает, – бригадир вновь стал разглядывать газету. – Не все ведь черный хлеб жевать – и пирога охота. А тут, посмотри, сколько пирожков, сдобных булочек да пышек. Ешь – не хочу.

– Я и так не хочу.

– Дело добровольное... А ты, Гена, чего молчишь?

– Ага, разбежались, – отозвался Гена. – Одному эту, другому – ту. Во-первых, все эти снимки взяты из иностранных журналов. Девчонки в жизни совсем другие, обыкновенные. Во-вторых, где вы их принимать собираетесь? Здесь, или к ним поедете?

– Откуда я знаю, как это делается, – искренне ответствовал Стас. – А ты что, уже знаком с этим делом?

– После армии работал в одной конторе... И мы однажды так же вот с мужиками вызвали девочек стриптиз танцевать.

– Танцевали?

– Танцевали, конечно. На столе.

– А что потом было?

– Что было потом – не помню. Я проснулся под столом.

– Да, дело это новое в области услуг. А все новое привлекательно. Как же нам начинать? Подскажи, Гена.

– Один ты можешь звонить по любому телефону и договориться сам. Если же мы берем четверых, то надо звонить вот сюда, в досуговый центр, – ткнул пальцем в газету Генка. – Тебе ответят, и ты сделаешь заказ. И привезут тебе девочек, куда укажешь.

– Так ко мне на квартиру. У меня жена в отпуске аж в другой области. И стол для стриптиза есть.

– У меня жена тоже в деревне, – сказал Тоха Забродин. – Завтра сам туда поеду.

– И сколько же все это удовольствие стоить будет? – снова спросил бригадир Генку.

– Рублей по триста с носа за час.

– А что в этих объявлениях обозначает "плюс 20 минут"?

– А поговорить, – вставил Тоха.

– Откуда я знаю, – сказал Генка. – Будешь звонить и спросишь.

– Лады, – довольно потирая руки, заключил бригадир. – Тогда, братцы, деньги на книжку! Как всегда, на мою. Ты тоже, Витя, давай. Уж грешить, так все вместе. Или тебе денег жалко?

– Денег мне не жалко... Да и посмотрю, что у вас получится.

– Чего ты, Витя, так агрессивно настроен? Это ведь нам с Тохой надо будет потом каяться. Ты же разведен, а Генка вообще холостой.

– Я почти холостой. Живу с одной гражданским браком.

– Каким гражданским браком?

– Ну, не расписаны мы с ней, – уточнил Генка.

– А я расписан со своей в загсе. Тоха тоже. Это мы и живем гражданским браком. Или каким?

– Не знаю, так говорят.

– Да придумали все, – вновь заворчал Виктор, – ради оправдания греха. Есть два вида брака. Церковный, когда в церкви венчаются, и гражданский, когда в загсе расписываются. Все остальное называется сожительством или брак языческий, скотский, как у обезьян или дикарей первобытных.

– Фу, как ты опять грубо, Витя, – засмеялся Стас. – Нет, брат, тебе определенно надо женщину, чтобы помягчел. И чем скорее, тем лучше.

– А чего тогда сидим, языки чешем, – подал голос Толик Забродин. – Потопали, что ли, на дело.

– Потопали, – согласился бригадир. – Значит, делаем так... Сейчас на автобусе доезжаем до вокзала. Там пешком идем до моего дома. Оттуда звоним в досуговый центр. Лады?

– В лавку бы надо зайти, – напомнил Генка.

– Это само собой, – успокоил его бригадир. – Там все рядом есть...

...Дорогу от коттеджей до автобусного кольца на окраине города одолели быстро. Только было нестерпимо жарко от горящего на синем небе солнца, а на городском асфальте стало еще горячее. Солнце, хоть и клонилось к закату, но еще калило и землю, и воздух.

– Стас, – взмолился Толик, – невмоготу... Давай зайдем в пивнуху. Вон там, в подвале. Охолонимся пивком.

Видно было, что все подумали о том же и, молча согласившись с Толиком, побрели к бару.

Там особой прохлады не было, но холодное пиво с вяленой чехонью всех оживило.

– Я предлагаю сделать опрокидончик, – сказал бригадир после первой кружки. – Всего один, по соточке.

Возражений не последовало и из бара на жаркую улицу все вышли в добром настрое, в котором пребывали до самого вокзала.

– Ну так что, братья, – заговорил Стас, когда все вышли из автобуса на привокзальной площади. – Моя сберкасса похудела ровно на триста рэ. Стало быть, одну леди мы уже пропили... Чью? Может, твою, Витя? Ты не возражаешь? Извини, и не обижайся.

– Не больно и хотелось, – ответил Виктор. – Только я вот что посоветую.

– Давай... Имеешь право совещательного голоса.

– Идите-ка вы лучше к памятнику трактору на проспекте Труда.

– Это еще зачем? – не понял бригадир.

– Там такие же леди с буквой бэ каждый день толкутся. Их еще "трактористками" зовут. Берите и идите, куда хотите. Дешевле и проще, чем на дом вызывать.

– Спасибо, Витя, за дельный совет. Может быть, и воспользуемся. Но ведь у этих "трактористок" на лбу ничего не написано. Что, подойти и спросить? Так и по роже можно получить.

– Ничего и никого не надо спрашивать. К вам сами подойдут, спросят: мужчины девушек не желаете? Вот и все.

– Кроме слов благодарности ничего тебе, Витя, сказать не могу. Пошли, братцы! – позвал Стас Генку с Толиком и первым зашагал на другую сторону площади, откуда начинался проспект Труда...

..У колесного трактора, стоявшего на высоком постаменте – памятника далеким дням коллективизации сельской жизни, народу было немного. Лишь на одной из скамеек сидели и тихо разговаривали две старушки. Да на другой, от них в стороне, весело щебетали трое совсем молоденьких девиц. Можно было и не обращать на них внимания, но все трое курили сигареты и пили пиво из бутылок.

– Может, к ним подойти? – спросил Стас ребят, когда они сели рядом с ним на скамейку. – Как раз три.

– Тебе же сказано – сами подойдут, – ответил Толик.

– Что-то не подходят... А ведь пьют и курят.

– Эка невидаль. Да сейчас даже первоклассника этим не удивишь. Это мы в детстве на курящую женщину смотреть бегали, как на чудо.

– Курилку целовать все равно, что пепельницу, – почему-то вставил свое слово в разговор Генка. – Да, если они не те, то и отоварить бутылкой в лоб могут.

– Так-то оно так, – согласился с друзьями бригадир, но все же встал и прошелся вдоль скамьи с девчонками.

Но те даже и внимания на него не обратили, а вскоре и совсем ушли, оставив на лавочке пустые бутылки.

– Тихо тут почему-то и никаких трактористок нет, – разочарованно произнес Стас.

– А я, кажется, догадываюсь, почему их нет, – вымолвил Генка.

– Ну и говори.

– Дураки мы... Ведь их, девок-то, называют еще ночными бабочками. Значит, выходят они на работу в ночь поздним вечером. Так что сейчас мы их не дождемся.

– Гена, у тебя не голова, а Совет федерации.

– А что дальше? – спросил друзей Толик.

– Пойдем еще раз по пиву ударим, – предложил Генка. – Время-то и скоротаем.

– Хоть куда. Мне все равно, – согласно кивнул Тоха.

– А пошли-ка мы в баню, – решительно сказал Стас. – Бар там хороший, я бывал...

...Бар при старой городской бане был действительно хорош. Совсем не то, что банный буфет в прежние, хотя и не очень далекие времена, когда и бутылка пива была редкостью. Теперь же тут всегда лилось свежее бочковое пиво, подавались разные напитки на любой вкус и такие же разные закуски.

А посему, после долгого сиденья, мужики вышли из бани опять в благостном расположении духа.

– Хорошо, – произнес бригадир, поглаживая грудь.

– Ага, – подтвердил Генка. – При хорошей закуси да безвозмездно, пить можно до бесконечности.

– Почему безвозмездно? Мы на свои кровные пили-ели. И оставили в баре еще триста рэ. И, кажется, что это мы твою бабочку пропили, ночную. Ты уж, Гена, извини.

– А я чо? Я не против. Все равно никаких девок нет. Поеду домой. А вы?

– Деньги будут – девки будут. Мы с Тохой еще подождем.

– Ну, тогда счастливо, мужики, – сказал Генка и пошел к автобусной остановке.

На улице уже было по-вечернему прохладно, но светло, и у "Трактора" народу все еще не наблюдалось, кроме все тех же, сидевших на лавочке старушек, да лазающих по памятнику ребятишек.

– Ну что, так и стоять будем? – подал голос Толик.

– Да нет, пойдем ко мне. Подождем еще, а потемнее станет и сходим сюда. Не может быть, чтобы их вообще не было. В случае чего по телефону вызовем: те работают круглосуточно.

Дом Стаса находился совсем недалеко от бани, в глубине квартала, и они скоро уже заходили в его трехкомнатную квартиру, выходящую всеми окнами в тихий городской дворик.

– Иди, освежись, – предложил Стас и пригласил друга в ванную.

Толик ополоснул лицо и подставил голову под упругую и прохладную водяную струю.

– Здорово-то как! – восхищенно сказал он, выходя из ванной и устраиваясь
на диване перед телевизором. – Слушай, Стас, а, может, и не надо никуда ходить? Вечер уже.

– Ну и что, – утираясь полотенцем, ответил Стас. – Я все равно пойду. А ты сиди, включи телевизор и отдыхай. Я по пути в лавку зайду.

И, взяв пакет под продукты, Стас хлопнул дверью.

Обратно он пришел быстрее, чем ожидал Толик.

– А где леди? – спросил он друга и выключил громко говорящий "ящик".

– Ты знаешь, Толик, опять у трактора никого нет. Или всех уже разобрали, или у них сегодня выходная ночь. Подумал я, подумал, да и взял вот эту.

Стас достал из пакета и поставил на стол бутылку водки, на которой, к удивлению Толика, красовалась яркая цветная этикетка. Точно такая же, как в газетной рекламе, и с таким же названием – "Огненная леди".

– Верится с трудом, – только и сказал Тоха.

– Вот я и подумал... Мы сейчас эту леди вдвоем как-нибудь уговорим. А потом
и по телефону девок вызовем. В любой момент. Вся ночь впереди. Лады!

– Лады, лады... Делай, как хочешь. Мне все равно, – ответил Тоха и вновь включил телевизор.

– Тогда я пойду, для нас и нашей леди приготовлю что-нибудь закусить... А ты отдыхай пока, – сказал Стас и пошел на кухню.

...Вернувшись в комнату с тарелками и вилками в руках, он увидел, что Толик тихо спал в уголке дивана, чуть склонив голову на левое плечо. На самом краешке стола, как раз напротив него стояла высокая и тонкая бутылка, с этикетки которой смотрела на Толика и белозубо улыбалась "Огненная леди".